Истории из Соликамска:

(СОЛИКАМСКОЕ ВОЕВОДСТВО
390 лет назад началось административное возвышение Соликамска. В 1613 году здесь учреждено особое воеводское правление. Городок солеваров стал центром крупнейшего региона. Его территория простиралась от "Камня" - Уральского хребта - на востоке до земель коми-пермяков на западе, от Кунгура и Осы на юге до границ Чердынского воеводства на севере. (Соликамск. см.www.solikamsk.org))

Начало

Издавна на Руси воевода был предводителем войска. Само название предполагает именно полководческие функ-ции. В качестве местных правителей воеводы первоначально появились в виде исключения. В XV и XVI веках в некоторые пограничные города посадники назначались с войском и назывались городовыми воеводами в отличие от воевод ратных.
Всеобщее введение воевод относится к началу XVII века. После восшествия на престол Михаила Федоровича Романова, ознаменовавшего конец Смуты, возникла необходимость было укрепить царскую власть на местах. В связи с этим ввели изменения в местное управление. Вся территория государства делилась на уезды-округа. Во главе каждого из них становился воевода, присланный из Москвы.
Назначались воеводы непосредственно царем, либо по представительству приказов-министерств, либо по протекции придворных, либо по личному знакомству с государем. Обязательными условиями ставились принадлежность к потомственному дворянству и православное вероисповедание.
Перед отъездом на место назначения воевода получал царский наказ - инструкцию по управлению, с росписью всех обязанностей, чему должен был неукоснительно следовать. Наказы почти всегда были одинаковыми, лишь с течением времени в них появлялись изменения, вызванные опытом деятельности предыдущих воевод.
В крупные города, к каковым периодически относился Соликамск, управители посылались парами, один из них назывался воеводой, а другой - его товарищем или дьяком. Были еще служители, называвшиеся "подьячие с приписью" - доношения в Москву отправлялись с их подписью.
Перед отъездом в Москве воеводы получали окладное жалованье, сразу на весь срок назначения - от года до трех. Жалованье это было различно, в зависимости от чина воеводы и его личных заслуг. Кроме того, за ними оставались их поместья и вотчины в центральных уездах государства.
В Соликамск, как и в другие пункты назначения, воеводы отправлялись со всем своим "домом" - семьей, родственниками и многочисленной челядью (в общей сложности от 20 до 70 человек). В больших обозах везли из своих вотчин запасы масла, мяса, битой и живой птицы, меда и многого другого. Этого должно было хватить на все время воеводства. Как правило, не хватало, ибо на месте аппетит непомерно возрастал.
На посаде Соли Камской на берегу речки Усолки для обитания управителей с "сопровождающими их лицами" огородили большой воеводский двор. В нем построили хоромы в три этажа - в каждом по шесть горниц, разделявшихся на служебные и жилые. В тех и других - широкие слюдяные окна и изразцовые печи. В дом вели два высоких теремных крыльца. Рядом стояла изба для воеводских служащих - две комнаты с сенями посередине. Далее изба поваренная, семь чуланов, конюшни, три сарая, изба дворовая, два погреба.
Присутственным - рабочим - местом являлась съезжая, она же - приказная, изба. Первоначально изба эта была деревянная. В 1688 году возведены каменные "приказные палаты". Правда, они по-прежнему именовались "избою". А нам они известны как Дом воеводы.

Служба воеводская

Деятельность воеводы была многообразна и охватывала почти все стороны местного управления. Ему предоставлялось значительное участие в жизни города, а Наказ, полученный в Москве, возлагал на него широкие обязанности. Воеводе прежде всего предписывалось "во всем царского величества интерес и государственную пользу тщательно остерегать". С этой целью ему поручался набор войска - как в местную команду стрельцов, так и для отправки в центр, он же "раскладывал службу" между подчиненными ему "служилыми людьми" и раздавал им хлебное и денежное жалованье.
Воевода обязан был следить, "чтобы никому насилия, грабежа чинено не было, а воровство бы и всякие разбои и преступления весьма бы были прекращены и по достоинству наказаны". В качестве судьи, воевода решал дела до 100 рублей, превышавшие эту сумму иски поступали для разбора прямо в Москву, так как между столицей и городами не было посредников.
"Разбоем, татьбой и убийством" ведали до 1702 года губные старосты, за которыми воевода наблюдал и, в случае необходимости, вмешивался в дела. По указу Петра I, воеводам предписывалось самим заниматься всей "уголовщиной". Соликамский воевода Г.И. Овцын самолично возглавил военный отряд, отправившийся на розыск "шайки разбойников". Экспедиция оказалась неудачной: разбойники были проворнее и посекли воеводу и его приближенных ивовыми прутьями. Примечательно, что в сказании об этом событии приводятся слова атамана, дающие характеристику воеводе: "Хотя и держал иногда нашу братию в колодах, однако ж пытал не люто и кормами не обижал". Отдельные "тати и разбойники" все-таки попадались в руки правосудия. Распространенными наказаниями были: битье батогами, тюремное заключение, должников ставили на "правеж". Пытку применяли в процессе "дознания". Приговаривать к смерти воеводам было запрещено.
Далее, воеводы обязывались следить за сбором налогов и пошлин, "чтобы пошлины собирались неоплошно с великим радением" и чтобы сборщики "ничем не корыстовались и никому по дружбе и посулам не норовили". Был целые штат сборщиков; таможенные и кабацкие головы, целовальники. Прежде всего, воевода следил за правильностью сборов, проверяя отчетные книги "голов", и обязан был преследовать контрабанду и тайную продажу вина. Но, ловя других, воеводы сами нередко промышляли незаконными "операциями".
Собранные целовальниками деньги должны были храниться "в крепком безопасном месте в сундуках с замками и печатями за добрым караулом" - и за этим тоже следил воевода. Любопытно, что за недобор он отвечал своим имуществом. Нередко в Соликамск приходили царские грамоты с типичным текстом, менялись только имена воевод: "Чтоб Наша Великого Государя казна твоим нерадением отнюдь в доимке не была, а буде ты... денежных доходов сполна не выберешь, запущено будет в доимку, к Москве не прислано, доправлено будет на тебе безо всякого милосердия... да на тебе ж, за невысылку, взяты будут многие деньги".
Часть собранной суммы расходовалась, по высочайшему разрешению, на месте, другая часть - большая - отправлялась в столицу. Нередко доставку казенных сборов в Москву брали на себя солепромышленники. При этом в центр отправлялась только бумага - "отписка воеводы", а деньги расходовались на промысле в Соликамске. Владелец промысла "доставлял" эти деньги из своих московских доходов.
Особо рекомендовалось воеводам искоренять всякого рода "гулящих людей" и просителей милостыни, этих "бездельников" должны были "хватать и определять в работы". Если среди них оказывались беглые, последних по установлении личности отправляли на места. Они не горели желанием вернуться, всячески таились, поэтому процесс был почти безнадежен. Однако в этом деле преуспел воевода П.К. Елизаров, за свои заслуги, о которых он доложил в столицу, он получил прибавку к жалованью.
Воевода, следуя Наказу, должен был заботиться и о материальном, умственном и нравственном благосостоянии населения, принимать меры против пожаров, заразных болезней, запрещенных игр и соблазнительных зрелищ. От него же требовалось исполнять и все случайные поручения, которыми его вздумает наградить центральная власть, для нее воевода - и военачальник, и экономист, и полицейский.
Хотя воеводы на местах обладали немалой властью и весьма широкими полномочиями, но всецело зависели в своей деятельности от Москвы. Многое, что предписывал Наказ, воевода не мог исполнить. За ежедневными заботами и хлопотами по удовлетворению настоятельных требований царских грамот, шедших сплошным потоком, с угрозами не только штрафов, но и "живота лишения", в случае несбора и неотправки казны, на остальное у воеводы не хватало времени. И он поневоле ограничивал свою деятельность только предписаниями грамот, превращаясь в простого исполнителя, без указа не решающегося ни на какой поступок. Доходило до абсурда.
В 1723 году воевода князь Н.М. Вадбольский донес в столицу, что в Соликамске "тюремный острог и избы весьма погнили, и стояж на подпорах, так что арестанты, того и гляди, разбегутся; а о строении нового тюремного острогу и изб указом Вашего Императорского Величества, что поведено будет, а без указу строить не смею". Да что соликамский - московский губернатор тоже не смел без государева указа обновить деревянную мостовую!
Почти вся деятельность воеводы, чтобы ненароком не ошибиться, сводилась, кроме обеспечения казенных сборов, к тому, что он получал указы и распоряжения из столицы и объявлял их во вверенном ему воеводстве. По населенным пунктам рассылались копии указов, которые приказывалось "публиковать", а именно: вывешивать на площадях на видных местах.

"Воеводою быть - без меду не жить"

Официально "кормление" воевод за счет населения запрещалось. Мы знаем, что отправляясь на место, они запасались всем необходимым. За службу им полагалось жалованье. Но по традиции, воевода смотрел на свою должность как на "место корыстное" - прибыльное. Едва приняв от своего предшественника город, он начинал интересоваться причитавшимся ему содержанием. Интерес обычно заканчивался торгом с посадом: спорили о размерах "ежедневных харчей", "винных браг", "пивных варей" и прочего.
Воеводы "кормились" не одними "почестями", существовали еще и "срывы", и "мзда", и "посулы". Выдавалось это за традиционное "подношение", благодарственную плату за "привет и береженье воеводы". Население довольно безропотно несло поборы и, в простоте душевной, еще считало себя обязанным "кормить" начальство, а во многих жадобах отличали добровольное "кормление" от взяток, которые с местных жителей вымогались.
Воевода обыкновенно не удовлетворялся оговоренными "приносами" и "почестями", "подарками" и "праздничными", и искал способы увеличения своего дохода. Иной требовал за приезд "полтораста рублев", однорядку и "харчи всякие", которые следовало носить на воеводский двор "по вся дни". При этом ссылайся на государев Наказ, который, однако, местным посадским не показывал. Другой совершал обход домом перед Рождеством и Пасхой и собирал вынужденные дары.
Вымогательство приводило ко всеобщему недовольству и "отказу" воеводе в должности. Посадские и уездные люди обращались в Москву с челобитьем, в котором обличали и исчисляли промахи воеводы. Случалось, воевода не смел появляться в приказной избе и сидел в своем дворе на осадном положении, пока не прибывала помощь в виде назначенных царем следователей. И тут бедняга попадал из огня да в полымя. Проводилось следствие, иногда с пыткой, обличенного воеводу нередко снимали с должности до окончания срока.
Но в целом по государству взяточничество не прекращалось. Даже крутой нравом Петр I, устав бороться, в сердцах объявил о намерении издать указ, предписывающий казнь вора, если присвоенной им суммы хватит на покупку веревки. Несколько воевод, надо сказать, не соликамских, за лихоимство и злостное вымогательство были отданы под суд и казнены. Но других это не остановило.
Бывало, что воеводы открыто разбойничали. 26 декабря 1696 года посадский и уездный миры Соли Камской жаловались на своего воеводу князя Ю.Я. Хилкова. Среди многочисленных злоупотреблений названы препятствия, чинимые торговле. Весной и летом княжеские караулы стояли при устье Усолки, задерживая суда с солью и требуя с их владельцев плату за проезд, и только при получении денег пропускали. Плата взималась и с судов, прибывавших к Соли Камской с хлебом и другими, необходимыми для города, товарами. Зимой караулы ставились на сухопутных дорогах, на границе Соликамского и Верхотуре кого уездов. С каждого воза караульщики взимали по 8 гривен, с сибирских и восточных товаров брали натурой, в основном, шелковыми тканями. Облагали налогами в пользу воеводы и скот, пригоняемый на продажу. Хилков не представлял исключения среди "собратьев". Незаконные поборы с торговых людей взимали почти все, только не ставили караулы, а действовали через таможенных голов и целовальников.
Что ж, воеводы были достойными представителями своего времени. Быть может, этим обусловливалась краткосрочность воеводской службы на одном месте.

Назначения

Сменялись воеводы раз в два-три года. формально передача воеводства происходила из рук в руки. Прибывший "считал" уходящего "во всяких усольских денежных доходах, в приходе и расходе". Составлялся подробный отчет с росписью "по статьям", который позднее, по истечении срока, представлялся следующему воеводе с вновь составляемым подобным документом. Заключительным аккордом процедуры была передача воеводской "государевой" печати.
Будучи в Соликамске или в другом городе, воевода в своих поступках и мыслях оставался "светским" человеком. Он жадно ловил новости о том, кого пожаловал и приблизил государь, а кто оказался в опале. Недостатка в свежих московских новостях не было, Соликамск находился на главной сибирской дороге, и все воеводы, гонцы, служилые и ссыльные-опальные следовали через наш город. Нередко встречались старые приятели, и на пути в Сибирь задерживался томский, нарымский или якутский воевода у своего соликамского товарища. И "пил днем и ночью, а дела государева никакого не было". Так могло продолжаться неделю, а то и месяц.
Иногда бывало и наоборот, отношения между соликамским и проезжим воеводами оказывались натянутыми - вспоминались прежние обиды, ссоры, местнические счеты и кровно-родственная вражда.
Иной раз, слово за слово, воеводы обличали друг друга, срываясь на крик, а то и побои, роняя дворянскую честь перед служилыми и холопами. Хорошо, если более не встретятся, но могут еще и еще раз пересечься их пути. Сам соликамский воевода мог впоследствии получить назначение в сибирский город. Как, например, И.Л. Скобельцын, живший в Соликамске в 1628 году, был нарымским воеводой в 1640-х гг. Случалось и наоборот, с других городов "садились" на соликамское воеводство.
Можно сравнить воевод с карточной колодой, которую тасовали московские, а затем петербургские власти, перекидывая их с малых на более крупные, с менее "доходных" на более "выгодные" воеводства.
Бывало, с воеводств возвращались ко двору, если возраст не позволял "кочевать" или за особые заслуги. Важнейшей из них считалась немалая прибыль в государеву казну, которой добивался воевода за время своего правления, В этом случае могла последовать и награда, в допетровской Руси - в виде собольей шубы с царского плеча или золотого кубка, а также - земельных пожалований. Могли, по государеву указу, добавить чин и назначить на более значительную должность. Последнее практиковалось во времена Петра I и после него.

"Государевы люди"

В Московском государстве было всего пять чинов: боярин, окольничий, думный дворянин, стольник и стряпчий. С боярами царь решал все важные дела, и они по воеводствам не сидели, это был высший государственный чин.
Второй, по важности, чин окольничего. Жаловались им за личные особые заслуги. К концу XVII века окольничих во всем государстве было всего 60 человек, один из них - Семен Тимофеевич Кондырев - служил на Соликамском воеводстве в 1680-82 гг.
Издавна в окружении царя находились люди, которые не достигали еще ни боярства, ни окольничества, но отличались своими способностями. Государь их отмечал и, с целью подготовки к занятию высших должностей, допускал их к участию в боярской думе. Они получали чин думных дворян и на воеводства, как правило, не назначались.
К меньшим, по значению, чинам относились стольники и стряпчие. Прежде всего, это были придворные звания. Наименование первых связано с государевым столом, при котором они служили. Стряпчие были названы от старого слова "стряпня", означавшего все принадлежности царской одежды. Когда царь бывал в церкви или прогуливался, стряпчие сопровождали его и держали шапку, посох и прочую "стряпню". Позднее награждение чинами стольника и стряпчего производилось преимущественно за военные заслуги.
При царе Алексее Михайловиче многие командиры регулярных полков и стрелецкого войска жаловались в эти чины. Но было разделение на "комнатных" и "площадных" стольников и стряпчих. Первые имели право входа в царские покои, другие - нет. Среди соликамских воевод было 20 стольников, и лишь три из них носили название "ближний" - "комнатный": Иван Иванович и Семен Федорович Нарышкины и Юрий Яковлевич Хилков.
Стряпчие считались низшим чином и до воеводской должности почти не доходили. Исключение составил в 1676 году соликамский воевода Иван Козмич Корбин - "стряпчий с ключем".
Петр I, как известно, реформировал чинопроизводство России, разделив всех государственных служащих на 14 классов. С этого времени среди соликамских воевод появились чины военные: полковники, майоры и секунд-майоры, капитаны, был даже прапорщик. Они "разбавлялись" чинами гражданскими - титулярными советниками и коллежскими ассесорами. Последние - не велики чины, они появились на воеводстве, когда Соликамск начал терять значение крупного промышленного и торгового центра, уступив свои позиции КунгурУо Соликамское воеводство утратило свою привлекательность, и желающих занять его почти не стало.

Смена декораций

Административное устройство Соликамского воеводства на разных этапах его существования было различно, территория его также менялась. В 1636 году соликамскому воеводе был подчинен Чердынский уезд. В 1664 году центром самостоятельного воеводства стал Кунгур и отпал от Соликамска. В 1717 году в Чердыни восстановлено воеводское правление.
По губернской реформе, Соликамск был подчинен Сибирскому губернатору. Впервые между местным правлением и столицей появились посредники. Губернаторы ограничивались общим надзором. Действительное управление оставалось в руках воевод, переименованных в комендантов.
В октябре 1722 года Соликамск стал центром провинции, к ней были приписаны Чердынь с уездом, а через два года - Кунгур. Воевода получил название провинциального, вся его деятельность регламентировалась подробнейшей инструкцией. Увеличился и штат чиновников - подчиненных воеводы: при нем "обретались" два ассесора и камерир - казначей, в канцелярии служили секретарь, три канцеляриста, шесть копиистов и два сторожа.
Для лучшего управления, с точки зрения центральной власти, в 1728 году Соликамская провинция перечислена в Казанскую губернию. В 1737 году провинциальное правление из Соликамска переведено в Кунгур, а наш город остался простым уездным центром. Воеводы получили наименование городовых.
Все эти изменения и переименования мало коснулись существа воеводской должности. Время от времени из их ведомства изымались те или иные вопросы местного управления: судопроизводство, сбор налогов и пошлин; потом снова возвращались в их компетенцию.
В 1760 году разрешено сменять воевод через пять лет, а жителям управляемых ими городов предоставлено право ходатайствовать продлении этого срока. Соликамцы только раз воспользовались своим правом, и воевода Алексей Борисович Борисов управлял нашим городом 12 лет, с 1765 по 1776 гг. Был он справедливым, миролюбивым и не злоупотреблял своим положением. Чем и заслужил уважение горожан. Это был один из последних соликамских воевод.
По Городовой реформе 1775 года, звание воеводы упразднялось. Но как всегда в России, от принятия закона до его реализации прошел немалый срок. Воеводская канцелярия в Соликамске была закрыта в 1781 году, после учреждения Пермского наместничества.

Нелли Савенкова (Соликамск.2003)