(Почти реферат по М.М.Бахтину)

Именно поэтому мы имеем, как пишет М.Бахтин, «…«нелитературность» Рабле, то есть несоответствие его образов всем господствовавшим с конца XVI века и до нашего времени канонам и нормам литературности, как бы ни менялось их содержание. Рабле не соответствовал им в несравненно большей степени, чем Шекспир или Сервантес, которые не отвечали лишь сравнительно узким классицистским канонам. Образам Рабле присуща какая-то особая принципиальная и неистребимая «неофициальность»: никакой догматизм, никакая авторитарность, никакая односторонняя серьезность не могут ужиться с раблезианскими образами, враждебными всякой законченности и устойчивости, всякой ограниченной серьезности, всякой готовости и решенности в области мысли и мировоззрения…» Если еще иметь в виду, что классицизм отвечал официальной цивилизаторской тенденциозности и салонности, или камерности, цивилизованного «искусства», то становится понятным, почему такие вещи старательно вытесняют из истории культуры и стараются забыть. Но есть еще, кроме официального искусства, неофициальное, «народное» или «фольклорное». В этом свете уже видится другая картина. Вот что об этом говорит М.Бахтин:

«…Если Рабле кажется таким одиноким и ни на кого не похожим среди представителей «большой литературы» последних четырех веков истории, то на фоне правильно раскрытого народного творчества, напротив, – скорее эти четыре века литературного развития могут показаться чем-то специфическим и ни на что не похожим, а образы Рабле окажутся у себя дома в тысячелетиях развития народной культуры...»

И как раз в связи с этим мы хотели бы напомнить и подчеркнуть золотые слова М.Бахтина о том, что понимание минувших эпох требует «…существенной перестройки всего художественно-идеологического восприятия, требует умения отрешиться от многих глубоко укоренившихся требований литературного вкуса, пересмотра многих понятий, главное же – он требует глубокого проникновения в мало и поверхностно изученные области…»

Вот как раз с этим – НЕОБХОДИМОСТЬЮ СУЩЕСТВЕННОЙ ПЕРЕСТРОЙКИ ВОСПРИЯТИЯ - мы согласны и постоянно напоминаем об этом в своих сочинениях. Но, как говорит М.Бахтин, «…прежде всего необходимо этим ключом овладеть». И только в этом случае пытливому взору откроется не замечаемое с привычных мерок обстоятельство, что:

«…Целый необозримый мир смеховых форм и проявлений противостоял официальной и серьезной (по своему тону) культуре церковного и феодального средневековья. При всем разнообразии этих форм и проявлений – площадные празднества карнавального типа, отдельные смеховые обряды и культы, шуты и дураки, великаны, карлики и уроды, скоморохи разного рода и ранга, огромная и многообразная пародийная литература и многое другое – все они, эти формы, обладают единым стилем и являются частями и частицами единой и целостной народно-смеховой, карнавальной культуры…» (М.Бахтин).

В наши задачи не входит литературоведческий анализ, это сделано блестяще М.Бахтиным (рекомендуем самим прочесть эту книгу, несмотря на обилие в ней специфической литературоведческой терминологии). Мы, как вы понимаете, преимущественно говорим о другой стороне минувших веков.

*   *   *

«…Все … организованные на смеховом начале и освященные традицией обрядово-зрелищные формы были распространены во всех странах средневековой Европы… Все эти обрядово-зрелищные формы, как организованные на начале смеха, чрезвычайно резко, можно сказать принципиально, отличались от серьезных официальных – церковных и феодально-государственных – культовых форм и церемониалов. Они давали совершенно иной, подчеркнуто неофициальный, внецерковный и внегосударственный аспект мира, человека и человеческих отношений; они как бы строили по ту сторону всего официального второй мир и вторую жизнь, которым все средневековые люди были в большей или меньшей степени причастны, в которых они в определенные сроки жили. Это – особого рода двумирность, без учета которой ни культурное сознание средневековья, ни культура Возрождения не могут быть правильно понятыми. Игнорирование или недооценка смеющегося народного средневековья искажает картину и всего последующего исторического развития европейской культуры…» (М.Бахтин).

И такое почти равновесное положение сохранялось в течение ряда столетий. А до эпохи Возрождения натуралистичность (естественность) даже преобладала. И только с XVII века наступил перелом в сторону технократизма. Почему?

А единственно потому, что жизнь била ключом из всех щелей, и технократической цивилизации даже через кровавый террор народов посредством междуусобиц и инквизиции не удавалось обуздать ее полностью. Цивилизаторы вынуждены были терпеть и разрешать многое, в обмен на послушание и исполнительность народа в официальной сфере. Наверное, понятна тенденция «прогресса», как большого перевертыша, когда под сладкие речи о «свободе личности», личность все больше и больше лишается не только свободы, но и понимания сути свободы.

Личность сейчас дезориентирована почти полностью. И если раньше для закабаления людей нужно было их заковывать в цепи, то сейчас достаточно «гражданской сознательности» и понимания необходимости «прописки» или «регистрации» для «вида на жительство», чтобы не сбежать от цивилизации. За тысячу лет современной технократической цивилизации удалось внедрить сковывающие цепи вовнутрь, в психическую сферу, в сознание людей. Внешние цепи уже не нужны, и железо можно использовать в других сферах, например, на производство оружия и других средств массового уничтожения всего живого, в том числе людей. И насильно измененному сознанию теперь внушается, что раньше, в античности и средние века, люди были «порабощенными», а сейчас «цивилизация» им якобы предоставила много «свободы и личностных прав», т.к. они живут при «демократии». Хотя на самом деле все практически наоборот, и положение людей, сравнительно с античностью, во много раз только ухудшилось. Однако вернемся к зыбкому положению официального устройства мира в дни Франсуа Рабле, когда технократия была вынуждена мириться с неофициальной природной стихией народной жизни. Так что не сразу народы лишались воли, потому что «воля» - это, прежде всего, категория «реальная», «космическая» или «психическая». Цитируем дальше:

«…на ранних этапах, в условиях доклассового и догосударственного общественного строя, серьезный и смеховой аспекты божества, мира и человека были, по-видимому, одинаково священными, одинаково, так сказать, «официальными». Это сохраняется иногда в отношении отдельных обрядов и в более поздние периоды. Так, например, в Риме и на государственном этапе церемониал триумфа почти на равных правах включал в себя и прославление и осмеяние победителя, а похоронный чин – и оплакивание (прославляющее) и осмеяние покойника. Но в условиях сложившегося классового и государственного строя полное равноправие двух аспектов становится невозможным и все смеховые формы – одни раньше, другие позже – переходят на положение неофициального аспекта, подвергаются известному переосмыслению, осложнению, углублению и становятся основными формами выражения народного мироощущения, народной культуры. Таковы карнавального типа празднества античного мира, в особенности римские сатурналии, таковы и средневековые карнавалы. Они, конечно, уже очень далеки от ритуального смеха первобытной общины…» (М.Бахтин).

Далее исследователь погружается в материал уже довольно глубоко и отмечает следующее, цитируем:

«…Организующее карнавальные обряды смеховое начало абсолютно освобождает их от всякого религиозно-церковного догматизма, от мистики и от благоговения, они полностью лишены и магического, и молитвенного характера (они ничего не вынуждают и ничего не просят). Более того, некоторые карнавальные формы прямо являются пародией на церковный культ. Все карнавальные формы последовательно внецерковны и внерелигиозны. Они принадлежат к совершенно иной сфере бытия…» (М.Бахтин).

Подчеркиваем еще раз, потому что современное миропонимание сложено преимущественно с большими дефектами и пробелами: почти до самой эпохи Возрождения народное сознание было лишено религиозности и мистичности в том виде, в каком это сейчас примитивно понимается. Мистификация реальности усиливается лишь по мере наступления «технического прогресса» и упрощения живого сознания. Упрощенное сознание формирует другую, более простую картину мира. Отсюда во многом и следует формирующийся вслед за эпохой Возрождения классицизм и упрощенный рационализм «Просвещения».

Не говорит, по понятным причинам, М.Бахтин только о том, какая это сфера Бытия, которая позволяет иметь такой дух и такое самосознание. Этой «иной сферой Бытия» оказывается ЕСТЕСТВО, еще не укрощенная машиной Воля к Жизни. И, конечно, еще имеющая место РОДОВАЯ ПАМЯТЬ, хранящая, пусть уже в измененном виде, но все еще ДРЕВНИЕ, т.е. настоящие и живые, ТРАДИЦИИ. Официальная машина цивилизации постоянно и неуклонно только трансформировала естественный уклад жизни людей, будучи не в состоянии навязать сразу строгий ТЕХНИЧЕСКИЙ порядок. Потому что нужно было еще изменить сознание людей в такой степени, чтобы ими можно было уже манипулировать безнаказанно, по их доброй воле. Те цивилизаторы, в отличие от современных идеалистов, понимали, что психика и сознание изменяются постепенно, в течение ряда поколений, хотя и с ускорением, по мере наращивания массы тупости и скорости изменений. А что же касается «…народно-площадной карнавальной культуры…», то действительно, как говорит М.Бахтин,

«…основное карнавальное ядро этой культуры вовсе не является чисто художественной театрально-зрелищной формой и вообще не входит в область искусства. Оно находится на границах искусства и самой жизни. В сущности, это – сама жизнь, но оформленная особым игровым образом. … Карнавал не созерцают, – в нем живут, и живут все, потому что по идее своей он всенароден. Пока карнавал совершается, ни для кого нет другой жизни, кроме карнавальной. От него некуда уйти, ибо карнавал не знает пространственных границ. Во время карнавала можно жить только по его законам, то есть по законам карнавальной свободы. Карнавал носит вселенский характер, это особое состояние всего мира, его возрождение и обновление, которому все причастны. Таков карнавал по своей идее, по своей сущности, которая живо ощущалась всеми его участниками. Эта идея карнавала отчетливее всего проявлялась и осознавалась в римских сатурналиях, которые мыслились как реальный и полный (но временный) возврат на землю сатурнова золотого века. Традиции сатурналий не прерывались и были живы в средневековом карнавале, который полнее и чище других средневековых празднеств воплощал эту идею вселенского обновления…» (М.Бахтин)… ... …

P.S. Компакт-диск с литературой можно заказать http://zovu.ru/index.php?dn=info&pa=forma_zakaz

Публикация в эл.журнале "ЗОВУ РИТМ", апрель 2015