В последние годы много говорится о новой педагогике, о переводе на интенсивные и более гуманные рельсы всей системы образования. В связи с этим правомерно ставится вопрос и «о педагогике настоящей, умной детской книги» (Цымбаленко С. Не стану ждать. // Учит.газ. 1987. 19 нояб. - С4.). Много у нас умных книг для детей: для примера можно назвать в той или иной мере близких В.Крапивину писателей, как А.Лиханов, А.Алексин, В.Астафьев, Ю.Яковлев и др. Но нас интересуют особенности творчества уральского писателя, а ему больше, чем названным, свойственна близость к А.С.Макаренко, «макаренковская мысль». В.Крапивин активно разоблачает ложнопедагогическую мораль, упрощённую догматику в воспитании. Говоря о макаренковских традициях, В.Рогачев, в частности, напоминает о новых прин ципах роста детских коллективов, многогранности отношений в детском коллективе, развернутых в книгах В.Крапивина, в особенности в «Мальчике со шпагой» ( Урал. 1978. №1. - С.126. ). Как в художественных про изведениях Макаренко, у него тоже в книгах отразилась его собственная педагогическая деятельность. Его герои, как правило, члены коллектива, растут в коллективной игре (а вернее - жизни, так как для детей игры - самая настоящая жизнь, полная событий, часто захватывающих весь горизонт их мировоспри ятия).

В 70-е годы дети, ради которых существуют школы и пионерские лагеря, оказываются на заднем плане - после процентов, вала и двойной морали. В этих условиях, задолго до вхождения в обиход слов «перестройка» и «демократизация», В.Крапивин борется за духовное здоровье детей в жизни и книгах, воспитывает характер бойца, не способного мириться с подлостью и пошлостью. Его клуб, его книги - это оазисы настоящей жизни в пустыне сухого формализма и чёрствости...

(продолжение см. в статьях проекта "Звезды Урала")